Точного объяснения природы леворукости ученые пока не выдвинули. «Леворукость – это загадка природы, над которой до сих пор бьются ученые», – заявляет директор Института возрастной физиологии Марьяна Безруких. О неизвестности происхождения левшей свидетельствуют и другие заслуживающие доверия источники. Чарльз Дарвин, например, заметил: «Естественный отбор мог бы сохранить оленей с рогами на одной только стороне (был такой феномен), если бы эта особенность могла оказаться полезной». (Здесь и далее – цитаты из фундаментального труда Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора».)
Более миллиона лет назад, когда гоминиды встали на задние конечности, они в буквальном смысле слова открыли свое сердце врагам. Александр Дюма, описывая эпизод охоты на медведя, восхищался смелостью русского дворянина: тот, пойдя навстречу медведю, громко вскрикнул, чтобы поднять зверя на задние лапы. И когда разъяренный медведь, поднявшись, открыл смельчаку грудь, он точным ударом кинжала в сердце свалил его замертво... Сердце двуногого, как у медведя в рассказе Дюма, стало уязвимее, чем у четвероногого предшественника на тропе эволюции.
При этом в относительно худшем положении оказались левши, о существовании которых раньше и не догадывались. Откуда же они взялись и почему им не повезло? Ведь внешняя форма человеческого тела обладает двусторонней симметрией, доставшейся от далеких предков, обитавших в воде. Там нарушение симметрии у подвижных организмов привело бы к торможению движения одной из сторон и превращению поступательного движения в круговое. Так, например, рыбу-«левшу», догонявшую свою жертву, все время уводило бы вправо от нужной траектории; а «правшу», соответственно, – влево (по данным биометрии, главная рука человека крупнее и сильнее другой, что, наверное, можно сказать и о плавниках). Естественно, они, уступая в охоте симметричным собратьям, не дожили до выхода на сушу, а выжившие обладали весьма строгой симметрией тела, в том числе и конечностей.
Но после выхода на сушу кое-что изменилось. Поскольку по сравнению с плотной водной средой обитания предков на суше резко понизились требования к их биосимметрии, то последняя стала постепенно нарушаться.
С учетом того, что индивидуальное развитие особи является как бы кратким повторением важнейших этапов эволюции группы (биогенетический закон Геккеля), можно предположить, что нарушение биосимметрии стало заметным в том возрасте гоминидов, который соответствует раннему детству современного человека – приблизительно пяти годам. Предположение основывается на том факте, что на ранних стадиях развития ребенка обе руки действуют вместе; только к полутора годам одна рука становится более пассивной, и именно к пятилетнему возрасту у современных младенцев завершается процесс формирования доминантности руки.
Если так, то асимметрия конечностей стала ощущаться еще до появления гомо сапиенса. Наверное, в первое время она не доставляла никаких неприятностей: в отличие от водной среды на суше правши и левши, ничем не уступая амбидекстрам (обоеруким), не выбраковывались естественным отбором. Однако так было до того, как около 40 тыс. лет назад человек разумный, поднявшись над миром животных, заселил практически всю планету.
После победы над «братьями меньшими» в доисторической фазе борьбы за существования единственным достойным человека соперником на тропе эволюции мог быть человек же. И вот в этой постепенно выходящей на первый план борьбе среди людей обнаружилось преимущество правшей. Чем оно было обусловлено?
Очевидно, в ближних боях большая часть травм (ушибов, ран), наносимых правой рукой, приходилась на левую часть груди противника; а наносимых левой рукой соответственно – на правую часть. При этом в случае равных условий борьбы (в том числе одинаковой «рукости»: когда правши дерутся с правшами, левши с левшами, обоерукие с обоерукими) у всех были равные шансы на победу. Но в боях между правшами и левшами у первых должно было быть больше шансов на успех. Поскольку две трети сердца человека находится на левой стороне, правши в среднем чаще попадали своей сильной правой рукой по сердцу левши, чем получали по своему сердцу удары от сильной левой руки противника. К тому же эти удары у правшей были в среднем мощнее, так как на несколько градусов меньше отклонялись от линии прямого (перпендикулярного «фронту») удара, чем соответствующие удары левшей.
Более существенным представляется первый из отмеченных факторов – рост числа ударов; а их усиление кажется еле заметным, но нельзя пренебречь и этой малостью, ибо «особи, обладающие хотя бы самым незначительным преимуществом перед остальными, будут иметь более шансов на выживание» в борьбе за существование. Тем более если эта борьба длится многие тысячелетия, а «продолжительность времени имеет великое значение, поскольку она увеличивает шансы благоприятных изменений, их отбора, накопления и закрепления».
В отличие от водной прародины, где мать-природа, не отдавая предпочтения ни одной из сторон, одинаково строго выбраковывала отклонявшихся от симметрии как влево, так и вправо, на суше она стала мачехой для прямостоящих левшей, практически искоренив их, наверное, задолго до начала цивилизации.
Сохранился лишь минимум леворуких, обусловленный стремлением природы «слепо творить многообразие», обеспечивающее биологическую эволюцию.
И образовался мир праворуких. В отличие от первых поднявшихся на задние конечности предков с параллельной боевой стойкой, победители не только приняли правостороннюю стойку, но с началом цивилизации приспособили «под себя» все – от оружия и транспортных средств до правописания, мясорубок, часов… Практически единственным преимуществом леворуких могло быть то, что они оказывались неудобными соперниками для правшей в некоторых видах спортивных состязаний.
Но около 10 тыс. лет назад, с изобретением лука и стрел в эпохе мезолита, подспудно стал развиваться и другой процесс, набирающий силу с развитием разнообразных дальнобойных средств поражения: в боевых действиях стала сокращаться доля рукопашных схваток (а следовательно, и значимость описанного выше эффекта), и леворукие, почувствовав ослабление «давления естественного отбора», стали восстанавливать свою численность. Началась реверсия, в процессе которой леворукие не только адаптируются к условиям чуждого для них мира, но и приспосабливают этот мир под себя.
Если гипотеза верна, то в будущем левшей на Земле станет практически столько же, сколько правшей. А значит, нужно, готовясь к этому, принять соответствующие меры, более кардинальные, чем изготовление «левых» ножниц, часов и т.п.
Вообще говоря, цивилизация специально или «непреднамеренно» создает условия, практически исключающие необходимость адаптации человека к окружающей среде, приспосабливая эту среду к возможностям людей (в том числе и инвалидов). Так может произойти, например, с одной из проблем – обучением леворуких детей: ведь с массовой компьютеризацией школ левши и правши, перейдя от бумаги и ручки к экранам и клавиатуре, окажутся перед последней практически в равных условиях. Так, может быть, внедрять клавиатуру не только в процесс письма, но и в любые другие процессы обеспечения жизнедеятельности человека (управление транспортными средствами, средствами вооружения и военной техники и др.)? Ведь в глобальном международном соревновании при прочих равных условиях выиграет та сторона, которая своевременно успеет подготовиться к возвращению леворуких.